Месяц: Сентябрь 2016

Показательный случай: недавно учредитель частного предприятия был освобожден от субсидиарной ответственности. На фоне историй о том, что руководители и собственники компаний сегодня все чаще к ней привлекаются, это может стать прецедентом. Рассказывая подробности, партнер компании «МК-консалтинг» Михаил Кирилюк и адвокат Виталий Коледа подчеркивают — подобные случаи дают надежду, что рано или поздно суды выберут взвешенный подход к решениям о «субсидиарке».

— Мы замечаем, что многие из коллег по цеху спешат драматизировать нынешнюю практику привлечения к субсидиарной ответственности.

Безусловно, решения о привлечении к субсидиарной ответственности учредителей и наемных руководителей, выносимые в последнее время судами, выглядели жесткими и не всегда обоснованными в глазах части юридического сообщества. Если же смотреть на эту проблему глобально, то такие действия являются лишь одной из сторон амплитуды. Своеобразным ответом на ранее существовавшую практику практически повального непривлечения к субсидиарной ответственности.

Сейчас, когда маятник качнулся в другую сторону, было понятно, что ужесточение практики привлечения к субсидиарной ответственности должно дойти до противоположного, максимально возможного края амплитуды.

И только после этого судам и специалистам в сфере банкротства удастся нащупать золотую середину.

Недавние решения по делам о привлечении к субсидиарной ответственности позволяют надеяться, что маятник судебной практики как раз начал фиксироваться где-то посередине, между интересами кредиторов и дебиторов. То есть в наиболее оптимальной точке.

На наш взгляд, одним из показательных случаев является дело об освобождении судом апелляционной инстанции от субсидиарной ответственности директора и учредителя частного предприятия, с которым мы работали на практике.

Предыстория

Компания являлась эксклюзивным дилером крупного производителя спортивной продукции. По условиям дилерского соглашения, все параметры (отпускная цена, размещение рекламы, даже место нахождения магазина) дилер согласовывал с поставщиком, у которого закупал товар.

В итоге регион торговли и размер торговой надбавки был прямо прописан в договоре и не мог быть изменен без согласия поставщика.

Из-за падения спроса, выручки перестало хватать даже на текущие ежемесячные затраты. Несмотря на внесение учредителем личных денежных средств на погашение налогов, предприятие не смогло выйти на прибыльные показатели. Поэтому дилер вернул все товарные остатки поставщику и принял решение о ликвидации. Далее, из-за непогашенной задолженности перед поставщиком, была возбуждена процедура банкротства.

Ход дела о банкротстве

Управляющему по банкротству были переданы все имеющиеся документы и сведения по хозяйственной деятельности. В результате проверок контролирующие органы нарушений не выявили. Текущая задолженность перед бюджетом погашена учредителем.

Ни налоговая инспекция в ходе проверок, ни другие проверяющие, ни кредитор, ни суд в рамках дела о банкротстве, ни управляющий в ходе анализа финансового состояния не выявили фиктивных, недействительных, бестоварных сделок, сделок с лжепредпринимательскими структурами.

Не было также признаков ложного и преднамеренного банкротства, сокрытия банкротства, уклонения от погашения кредиторской задолженности.

Тем не менее, по окончании дела о банкротстве, управляющий подал иск о привлечении к субсидиарной ответственности учредителя — на непогашенную сумму задолженности перед кредитором (т.е. поставщиком). Это около 150 миллионов неденоминированных рублей. Поставщик, вопреки заверениям, данным ранее, иск поддержал.

Дело о субсидиарной ответственности

Учредителю, который также являлся директором и главным бухгалтером фирмы, антикризисный управляющий вменил субсидиарную ответственность по долгам предприятия. Основания: ответчик не предпринял меры по финансовому оздоровлению компании и по минимизации негативных последствий от сделок. Компания, несмотря на падение спроса, продолжала исполнять обязательства по дилерскому договору и получать новый товар на реализацию.

С исковыми требованиями ответчик (учредитель компании-дилера) не согласился. Пояснив, что в соответствии с законодательством истец обязан предоставить следующую информацию:

• Какие конкретно действия (бездействие) были совершены
• В чем заключается причинно-следственная связь между банкротством и указанными выше действиями (бездействиями) должника

Также учредитель пояснил, что компания являлась официальным дилером кредитора (т.е. компании-поставщика) в регионе. Работала на эксклюзивной основе и имела возможность торговать только ассортиментом, предоставляемым кредитором.

Еще один аргумент: кредитору было удобно использовать компанию как официального дилера. Он минимизировал расходы по созданию товаропроводящей сети в регионе и инвестициям в инфраструктуру сбыта. Не нужно было открывать собственные фирменные магазины, а это экономия на фонде заработной платы, перекладывание части рисков, вытекающих из защиты прав потребителя и т.д. В обмен на это кредитор соглашался принять на себя коммерческие риски, связанные с банкротством дилера. Это подтверждается:

• Отгрузками товаров при просроченной дебиторской задолженности
• Отсутствием претензий по неоплате товара после прекращения деятельности дилера и объявлении процедуры ликвидации
• Добровольным принятием имущества должника — магазинного оборудования, в зачет задолженности

Также ответчик пояснил, что предоставлял своей компании беспроцентные займы. И предоставил соответствующие документы. Ему удалось, несмотря на отсутствие части деловой документации, предоставить доказательства, что компания как официальный дилер предоставляла кредитору письменные отчеты о своей деятельности: результатах продаж, финансовом состоянии и планах по ведению бизнеса.

Суд первой инстанции принял позицию истца и привлек учредителя компании к субсидиарной ответственности. Указав, что тот не принял меры по досудебному оздоровлению компании.

Суд указал, что учредитель «не с достаточной степенью разумности и добросовестности пользовался принадлежащему ему правами руководителя и не смог в сложившейся экономической ситуации обеспечить руководство предприятием с такой эффективностью, рациональностью и результативностью, чтобы не допустить наличие непогашенной в установленные сроки задолженности перед кредиторами».

Также суд первой инстанции вменил ответчику непредоставление доказательств, подтверждающих, что он принял все возможные меры по оздоровлению предприятия. Суд также установил «вину ответчика в форме неосторожности при противоправном бездействии». А также то, что учредитель не доказал, что наступивший финансовый результат всецело не зависел от его действий.

Позиция суда апелляционной инстанции

Решение экономического суда была обжаловано в апелляционной инстанции. Результат: оно было отменено. В удовлетворении исковых требований было отказано в полном объеме.

Вот чем была мотивирована позиция апелляционной инстанции:

1. Заключение дилерского соглашения на эксклюзивной основе носила для обеих сторон рисковый, вероятностный характер с точки зрения окупаемости и прибыльности.

2. Ответчик принимал меры по минимизации расходов: уменьшил арендную плату, сменив торговую площадку. Сократил штат продавцов.

Летом и осенью 2014 продажи были заметно снижены, в том числе из-за того, что дилер не был обеспечен коллекциями для предстоящего сезона. Это сказалось на покупательском спросе.

Если бы поступление было своевременным, наблюдался бы рост продаж на сезон осень-зима.

Таким образом, признаны необоснованными доводы поставщика и суда первой инстанции о том, что ответчик должен был расторгнуть дилерский договор и вернуть весь принадлежавший товар, как только возникли трудности.

3. Ни та, ни другая сторона не рассматривали период, когда продажи упали, как критический. Рассчитывая на продолжение сотрудничества в перспективе. При этом более последовательную позицию, ради интереса двух сторон, занимал дилер. Неисполнение им договора было обусловлено экономическими и конкурентными факторами: ценообразование, уровень сбалансированности спроса и предложения, покупательский интерес, затраты на содержание магазина.

4. Не были установлены субъективные факторы, которые бы давали юридические основания считать, что банкротство вызвано действием/бездействием учредителя.

5. Суд апелляционной инстанции констатировал «умозрительность» заключения о том, что ответчик виновен в плохих финансовых результатах компании. Он также посчитал необоснованным вменение ответчику того, что тот не принял меры по оздоровлению фирмы. Поскольку в решении суда первой инстанции не было указано, что конкретно он должен был и мог предпринять.

Выводы

Вторая инстанция провела большую работу по исследованию хозяйственной деятельности должника. Проанализировала не только документальную часть, но и суть сделок, их экономический смысл, отношения с кредитором на протяжении нескольких лет.

Важно, что апелляционная инстанция признала — наличие долгов само по себе не основание для субсидиарной ответственности. Получая от сделки выгоду, кредитор должен принимать на себя и часть рисков. То есть предпринимательский риск должны нести обе стороны.

Формально вменять такой фактор, как непринятие мер по финансовому оздоровлению компании — необоснованно. В каждом конкретном случае истец должен пояснить, какие именно меры должен был и мог предпринять ответчик. И как они могли повлиять на ситуацию.

Безусловно, на примере нескольких дел нельзя делать далеко идущие выводы. Однако подобные прецеденты дают надежду: рано или поздно взвешенный подход к столь серьезному вопросу как субсидиарная ответственность возобладает в правоприменительной практике.

https://probusiness.io/law/2514-mayatnik-kachnulsya-uchreditel-ne-soglasilsya-s-subsidiarnoy-otvetstvennostyu-podal-apellyaciyu-i-vyigral.html

Проблема банкротства является сегодня для белорусского бизнеса одной из самых актуальных. Еще недавно оно рассматривалось как способ очищения экономики от неэффективных пред­приятий. Но в последнее время механизмы, заложенные в Законе от 13.07.2012 № 415-З «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», приобрели для предпринимателей и менеджеров закрывающихся компаний угрожающий характер. Изменится ли что-нибудь с принятием нового закона?

Михаил КИРИЛЮК, адвокат, партнер «МК-Консалтинг»

Проект нового закона коренным образом пересматривает многие привычные категории. Меняется само определение «банкротства». Вместо понятия «неплатежеспособность, имеющая или приобретающая устойчивый характер» появятся новые термины. Так, вводятся понятия:

неплатежеспособность – финансовое состояние должника, характеризующее его неспособность исполнить денежные обязательства;

несостоятельность – неплатежеспособность должника, признанная решением суда о санации должника (далее – решение о санации);

банкротство – неплатежеспособность должника, признанная решением суда об открытии ликвидационного производства.

Повод для подачи

Изменены основания для подачи заявления о банкротстве. Факт его наступления не будет увязываться исключительно с достижением значения коэффициентов неплатежеспособности.

В проекте дифференцированы минимальные суммы долгов, достаточные для подачи заявления о банкротстве в зависимости от категорий кредиторов и должника. Перед сотрудниками она может составлять от 1500 базовых величин (31,5 тыс. BYN), перед бюджетом – от 100 БВ (– от 2,1 тыс. BYN), а для градообразующего или с долей государства – от 3000 БВ (63 тыс. BYN), перед кредиторами – от 2000 БВ (42 тыс. BYN) (для градообразующего или с долей государства – от 30 тыс. БВ (63 тыс. BYN)).

Таким образом, для подачи заявления о банкротстве минимальная сумма задолженности перед персоналом вырастает в 15 раз, а для прочих кредиторов (кроме бюджета) – в 20 раз.

Понятно и обосновано желание разгрузить суды от мелких дел, которые сейчас отнимают у них массу времени. Но, с другой стороны, это существенно затруднит возможности судебной защиты для наименее обеспеченных сотрудников и компаний. Если сумма долгов меньше указанных лимитов, то у кредиторов не останется каких-либо правовых механизмов воздействия на недобросовестного должника. Придется ждать уплаты долга, сколько получится, или соглашаться на частичное погашение долга на любых условиях должника (по принципу 30 рублей хуже чем 100, но лучше, чем ноль) или списывать долг.

Кто уполномочен заявить

Круг кредиторов, которые вправе подавать заявления о банкротстве, ограничен. Так, это не смогут сделать учредители – по обязательствам, вытекающим из участия в компании, и работники должника.

Подать заявление кредитора по долгам по зарплате сможет только представитель трудового коллектива. При этом не уточняется, кто и как его избирает, кто вправе созывать для этого собрание, когда оно может считаться правомочным, как уведомлять о нем сотрудников и как обжаловать его решения. Не определено, как быть, если, например, несколько подразделений компании выдвигает на этот пост разных претендентов. Кто будет в этом случае иметь полномочия: все представители или ни один из них? Непонятен и критерий голосования: по системе «1 рубль = 1 голос», или «1 сотрудник = 1 голос», или как-то иначе.

Существенно изменятся критерии, по которым должник имеет право либо обязан подать заявление о банкротстве. Так, он вправе подать такое заявление в суд, рассматривающий экономические дела, в случае неспособности должника исполнить денежные обязательства за счет имеющихся в его распоряжении денежных средств перед кредитором (кредиторами) в течение 9 месяцев со дня наступления установленного срока для их исполнения. Таким образом, имеют значение не коэффициенты платежеспособности, а реальность платежей. Гипотетически возможно, что у должника еще не возникло право на подачу заявления о банкротстве, а кредитор уже с полным основанием сможет его подавать. При этом неясно, как будет решаться вопрос о субсидиарной ответственности за несвоевременную подачу заявления должника.

Обязанность для подачи заявления о способности погасить долги в течение 9 месяцев с момента их возникновения должника серьезно ужесточились. В проекте заявление должника о банкротстве подается в суд в обязательном порядке в случае, если стоимость имущества должника на 1-е число первого месяца текущего квартала недостаточна для расчета по обязательствам, в полном объеме независимо от срока их исполнения.

При этом непонятно, о стоимости какого имущества идет речь – только основных средств, товаров и материалов, или и о дебиторской задолженности? Если читать буквально, обязательства по уплате долга имуществом не являются. Соответственно, они не должны включаться в сумму активов для расчета оснований для подачи заявления о банкротстве. Вероятно, корректнее было бы заменить здесь слово «имущество» на «активы» в бухгалтерском смысле.

Буквальное толкование данной нор­мы вместе с угрозой субсидиарной ответственности создаст такой вал банкротств, с которым не смогут справиться экономические суды. Ведь любое предприятие, у которого стоимость активов, даже включая дебиторскую задолженность, на один рубль меньше, чем сумма его долгов, обязано подать заявление о банкротстве. По сути, это может случиться с каждым, кто, например, взял кредит. Также любое предприятие, у которого сумма убытков на 1 рубль превысила размер уставного фонда, обязано подать заявление на банкротство вне зависимости от того, что его кредиторская задолженность по условиям договора может быть погашена через 10 лет.

Структура баланса

Только по официальной статистике в Беларуси более 20% предприятий убыточны. Установить обязанность подачи заявления о банкротстве для каждого пятого предприятия в стране – это очень серьезное решение. Если эта норма будет принята в таком виде, следует ожидать на начало следующего квартала после вступления закона в силу тысячи заявлений о банкротстве (для сравнения – всего в РБ за 2015 г. рассматривалось 3372 дела о банкротстве).

Кто виноват

В проекте более детально распределены основания для ответственности учредителей, руководителей компаний-банкротов. Однако главное, что субсидиарная ответственность по-прежнему берется в размере всей суммы непогашенной задолженности компании.

Например, компания 2 года убыточна, ее кредиторская задолженность доросла до 5 млрд. Br (до деноминации). В результате она попала в процедуру банкротства. За период с момента формального возникновения для возбуждения процедуры банкротства сменилось 2 директора. Первый проработал 2 месяца, за которые появилась кредиторская задолженность на 100 млн. Второй проработал 22 месяца. Именно за этот период долги выросли еще на 4,9 млрд. Br и предприятие стало неплатежеспособным. По действующему законодательству оба будут нести ответственность в равной степени – к каждому будут предъявлены требования на 5 млрд. в полном объеме.

К сожалению, проект нового закона тоже не разграничивает объем субсидиарной ответственности в зависимости от действий руководителей и степени их влияния на неплатежеспособность. Между тем о необходимости такой дифференциации не раз выступали в СМИ даже судьи экономических судов.

Установлены определенные презумпции относительно виновности должностных лиц компании-банкрота. В частности, если какие-либо документы должника не переданы управляющему, предполагается, что банкротство должника вызвано действиями руководителя. Это, безусловно, основание для привлечения его к субсидиарной ответственности. Данная норма призвана стимулировать добросовестное хранение документов и не допускать их уничтожение для сокрытия каких-либо противоправных действий. Непередача документов, в свою очередь, препятствовала управляющим эффективно проводить процедуру банкротства, взыскивать дебиторскую задолженность, выявлять имущество и недействительные сделки. В настоящее время административная ответственность за необеспечение сохранности документов не представлялась серьезной угрозой нарушителям.

Однако новые формулировки не исключают возможность злоупотреблений. Ведь получается, что отсутствие любого документа, независимо от его важности и влияния на финансовое состояние компании, позволяет привлекать директора к ответственности по долгам компании. Гипотетически возможно, что управляющий, не обнаружив, например, среди документов трудового контракта секретаря за 2008 г. (а обязанность заключения контрактов с сотрудниками предусмотрена трудовым законодательством), может с полным основанием использовать такое нарушение, чтобы требовать в суде возложения всех долгов юрлица на директора. И суд будет обязан удовлетворить этот иск.

Есть некоторая защита от подделки документов и внесения недостоверных данных в отчетность. Если управляющему переданы документы, которые не содержат обязательные сведения либо указанные сведения искажены, предполагается, что банкротство вызвано действиями руководителя и (или) бухгалтера. Абсолютно правильное желание законодателя установить ответственность за сокрытие или искажение установленных законом данных. Однако тут мы опять наталкиваемся на юридическую технику, которая обязательно создаст множество конфликтных ситуаций и многомиллионные судебные споры. Ведь получается, что достаточно хотя бы одной ошибки в учете должника, скажем, в расчете отпускных или платеже в Белгосстрах на 1 рубль, чтобы получить безусловное основание перенести все долги фирмы-банкрота на директора или бухгалтера.

На наш взгляд, данные новации своевременные и правильные. Но в них явно не хватает оговорки «в случае, если это повлекло для должника ущерб», чтобы устранить возможность злоупотреблений.

Кроме того, в новом законе по-прежнему не разграничены основания для субсидиарной ответственности учредителей и директоров компаний. Между тем необходимость такового разграничения напрямую вытекает из абсолютно разного перечня обязанностей этих лиц.

Директор непосредственно управляет компанией, отвечает за правильность ведения бухучета и сохранность всех документов и всего имущества компании, принимает все решения по текущей деятельности. Его обязанности установлены Трудовым и Налоговым кодексами, законами «О бухгалтерском учете и отчетности» и «О хозяйственных обществах».

Обязанности же учредителей (участников, акционеров) ограничиваются положениями ст. 13 Закона «О хозяйственных обществах» и сводятся к внесению вкладов в уставный фонд и выполнению решений общего собрания участников. У каждого учредителя (если только он не обладает пакетом более 50%) возможности влияния на решения, принимаемые директором, очень ограничены.

Соответственно, представляется разумным установить в новом законе разные подходы к ответственности руководителей и учредителей (акционеров).

Шанс на освобождение

Лица, указанные в ч.ч. 2–4 ст. 10 проекта закона (т.е. собственники и руководители), не несут субсидиарной ответственности, если докажут, что их вина в признании должника банкротом отсутствует. Эти лица также признаются невиновными, если они действовали добросовестно и разумно в интересах должника.

Таким образом, бремя доказывания невиновности по иску о субсидиарной ответственности перекладывается с истца на ответчика. Полагаю, что данная норма вступает в конфликт с общей нормой ХПК о том, что «каждая сторона доказывает те обстоятельства, на которые ссылается», а также с общими принципами гражданского права.

Автор публикации: Михаил КИРИЛЮК, адвокат, партнер «МК-Консалтинг»

Подробнее на сайте Экономической газеты:
https://neg.by/novosti/otkrytj/bankrotstvo—-kazhdomu-po-neplatezhesposobnosti?highlight=%D0%BA%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%BB%D1%8E%D0%BA